«Ах, как я завидую верующим!» — пару дней назад я опять услышала эти слова от одной старой знакомой. Назову ее Ольга. Она звонила мне поздравить с Рождеством.
В ночь под Рождество она была в церкви со своими друзьями. Это лучшая подруга Ольги и ее муж. Назову их Ивановы. Это им Ольга завидует. Она с трудом выстояла рождественское богослужение, лица же Ивановых от начала до конца были вдохновенными.
Ольге хотелось бы чувствовать в церкви все то, что чувствуют там Ивановы.
Но такое возможно лишь тогда, когда веришь, что православный храм – лучшее место встречи с Богом, что Бог слышит молитвы, что хлебное изделие под названием просфора и вино в чаше, которую держит батюшка, — тело и кровь Сына Божьего. Я знаю от Ольги, что во все это она верить не может. По ее словам, ей мешает здравый смысл.
Надо сказать, что здравый смысл Ольги не отвергает веру как таковую. Как все другие, Ольга верит во множество недоказуемых вещей, и ее ум это приемлет. Он приемлет и ее веру в то, что вне природы, а точнее сказать — над природой, существует «что-то», какая-то «высшая сила», и она влияет на все происходящее. У Ольги не всегда поворачивается язык назвать это «что-то» Богом, однако она это может. Но если она это делает в разговоре с Ивановыми, то получает от них отпор.
Ивановы приобщились к церкви недавно, будучи уже зрелыми людьми.
Сейчас и им, и Ольге где-то за 50. У всех троих высшее образование, только Ивановы окончили МГУ, а Ольга — институт в Туле, и потому Ольга еще с молодости привыкла смотреть на своих друзей снизу вверх. И думать, что они понимают все как-то лучше ее – тем более, что Ивановы достигли в жизни большего, чем сама Ольга.
Русская культура для Ивановых святыня, и когда их, тогда еще атеистов, одолели вопросы о непреходящем смысле жизни, они заинтересовались православным богословием. Где еще искать ответы на такие вопросы, как не в религии, и к какой религии, как не к православию, следует обращаться русскому интеллигенту?! Такова была логика друзей Ольги. Да и сама она думала так же, только не получилось у нее, как у Ивановых, влить свою душевную неприкаянность в русло православной веры. Что-то с чем-то не слилось и не потекло вместе.
Бывает и так, как у Ивановых, и так, как у Ольги, но не о том мои раздумья — они о реакции Ольги и Ивановых друг на друга.
Мне Ольга может прямо сказать, что она думает, к примеру, о непорочном зачатии или чудодейственных иконах, но она этого никогда не скажет Ивановым. Это не только из-за страха потерять их дружбу. У нее, как и многих других, имеется убеждение, что нельзя оскорблять чувства верующих.
И Ивановы такие же, но Ольгу они не щадят. Верующие для них — это те, кто следуют своим религиозным традициям. Но не те, кто верят во «что-то». Ольга для Ивановых — недоросль в религиозном отношении. Если Ольга томится на церковных службах, не может заставить себя целовать иконы, если в ее голову не входят слова молитв, а в Символе веры она внутренне приемлет только первое предложение, то, по убеждению Ивановых, она до всего этого просто не доросла.
Ольга привыкла прислушивается ко всему, что говорят ей Ивановы. И они убедили ее, что есть «правильная вера» и неправильная, а вера во «что-то» — вообще не вера. Она «не работает». Ивановы хотят помочь Ольге обрести «настоящую веру».
А я вот думаю: что бы было с Ольгой, если бы они этого не делали? Я помню выражение ее лица, когда она в первый раз рассказывала мне о своей внутренней перемене. Раньше она была уверена, что никакого Бога нет, теперь же у нее появилась уверенность, что все же есть «что-то». И она, Ольга, могла чувствовать нутром, что это какая-то добрая сила.
Я передаю здесь слова Ольги. Она в них тогда путалась, но глаза ее сияли. Сейчас же, когда она говорит о вере, в ее глазах растерянность. Мы поздравили друг друга с Рождеством. Слава Богу, для это не требуется иметь «правильную веру». Когда-то мы обе считали, что правильных и неправильных вер вообще не бывает. Что главное здесь, есть вера или нет, и это видно по глазам.
