Виды нервности

В статье затронуты следующие темы:

• Основные виды нервности
• Определение невроза.
• Разграничение неврозов.
• Страхи.
• Энурез.
• Энкопрез.
• Тики.
• Заикание.

Основные виды нервности

Выявление детей с ослабленной психикой – актуальная задача. В каждом дошкольном учреждении есть воспитанники, поведение которых существенно отклоняется от нормы. Это могут быть либо излишне подвижные дети – “неуправляемые”, агрессивные, либо вялые, медлительные, плаксивые, капризные, упрямые и т. п.

Воспитателю необходимо уметь разбираться в различных негативных проявлениях ребенка, знать, какое из них может свидетельствовать о начале нервно-психического заболевания.

Обращает на себя внимание большая возбудимость и конфликтность детей из неполных семей, расторможенность и неустойчивость настроения, стремление выделиться, беспричинное упрямство и негативизм, несамостоятельность и пассивность в поведении. Кроме того, у детей из неполных семей чаще наблюдаются грызение ногтей и заикание. У мальчиков к данному перечню расстройств следует добавить капризность и истеричность (особенно значимые различия), чрезмерную подвижность и непоседливость, тики и большую склонность к онанизму.

Девочки значительно чаще испытывают неприятие и изоляцию со стороны сверстников. Если девочки из неполных семей менее открыты и эмоционально отзывчивы, более недоверчивы, то мальчики, наоборот, более открыты, эмоционально чувствительны и доверчивы.

Во всех случаях эти дети требуют особого внимания воспитателя, так как при реальной и мнимой неудаче в общении становятся еще более нервными и негативными к помощи извне.

Проявления нервности крайне разнообразны, поэтому мы систематизируем их в несколько основных видов.

1) Нервность, вызванная действием ранних патогенных факторов на мозг, в том числе при беременности, непосредственно при родах и в первые 2 года жизни, обозначается как резидуальная церебральная органическая недостаточность, или остаточная мозговая органическая недостаточность.

До рождения (антенатально) к ней может привести выраженная патология преимущественно второй половины беременности, воздействие токсических веществ, в том числе алкоголя и никотина, в течение всей беременности, начавшийся, но остановленный выкидыш, в ряде случаев тяжелые вирусные инфекции, резус-несовместимость при наличии антител и т. д.

Патогенными факторами, действующими на мозг ребенка при рождении, являются преждевременные (на месяц и более) или переношенные (на две недели и более) роды, внутриутробная кислородная недостаточность, или асфиксия (удушье), во время рождения, когда у ребенка отсутствует крик или он появляется после оживляющих мероприятий. Возможны и мозговые кровоизлияния при механических повреждениях. Такие дети раньше часто не выживали, сейчас же случаи детской смертности при родах исключительно редки. Но зато соответственно увеличилось число детей, причина нервности которых – отдаленный результат патологического воздействия (главным образом недостатка кислорода) на мозг при рождении.

Патогенные факторы, вызывающие органические нарушения деятельности мозга после рождения, разнообразны и в основных чертах разделяются на последствия воспалительных или механических повреждений мозга. В первом случае это может быть инфекция, затрагивающая мозг, вроде сепсиса, гриппа, свинки и т. д., во втором – ушиб или сотрясение мозга.

Все эти факторы оказывают наибольшее патогенное воздействие до 2 лет, когда мозг еще относительно раним и незрел. Поэтому термин “остаточная мозговая органическая недостаточность” применяется для обозначения нервности, имеющей когда-то вполне конкретную, органически повреждавшую мозг причину.

Для определения органически обусловленной нервности, возникающей позже 2 лет, употребляются термины, отражающие причину ее возникновения, – “остаточные явления сотрясения головного мозга”, “остаточные явления менингита” и т. д.

Нарушения, возникающие при органическом поражении мозга, наиболее часто проявляются психопатоподобным поведением, т. е. внешне напоминающим психопатию, но не являющимся таковым в действительности. Это повышенная возбудимость, гнев и ярость по любому поводу или без него, т. е. выход чувств из-под контроля, расторможенность чувств и влечений. Близко к последнему примыкают бесцеремонность, отсутствие сдерживающих начал, чувства вины и переживания случившегося. В плане общения это неуживчивость со сверстниками, конфликтность и агрессивность.

В другом варианте органические нарушения мозга проявляются преимущественно повышенной утомляемостью, истощаемостью, заторможенностью чувств и влечений, общей пассивностью и вялостью, что обычно обозначается как цереброастенический синдром. Нередко оба варианта сочетаются между собой, особенно при наличии сангвинического темперамента. При холерическом темпераменте преобладает возбудимость, а при флегматическом – тормозимость.

2) Психопатии – значительно более редкий вид нервности, чем резидуальная церебральная органическая недостаточность. В отличие от последней, возникновение психопатий детерминировано не внешними (экзогенными) факторами, а внутренними (эндогенными), генетически обусловленными психическими неполадками.

Психопатии как патологический склад характера в полной мере заявляют о себе в подростковом возрасте. Но уже в первые годы дети с психопатическими чертами обращают на себя внимание расторможенностью или, реже, тормозимостью, недружелюбием и агрессивностью, отсутствием чувства вины и стыда, немотивированным негативизмом, а также устойчивостью патологических проявлений и некритичностью в их восприятии.

Отрицательное обращение с детьми усиливает патологические предпосылки психического развития. Это случаи, когда дети брошены на произвол судьбы родителями, ведущими аморальный и нередко асоциальный образ жизни, когда ребенок является лишним, отвергнутым, когда он забит в буквальном смысле этого слова и видит постоянные примеры жестокости, конфликтов и фальши со стороны взрослых.

Подобное “воспитание” способно и само по себе привести к существенным нарушениям в формировании характера и личности, что обозначается как патохарактерологическое развитие. По существу, оно является откликом на патологически измененное отношение к нему родителей, продиктованное психопатическими особенностями их характера и личности. В этом плане может быть и подавляющее, парализующее волю ребенка воспитание, и попустительство любым его прихотям и капризам, непоследовательность и импульсивность в обращении.

На практике иной раз трудно разделить рассмотренные виды нервности, поэтому обычно речь идет о нервно-психических отклонениях, обусловленных остаточными явлениями органического поражения головного мозга, усиленными неправильным (отклоняющимся от нормы) воспитанием.

3) К частым проявлениям нервности в детском возрасте относится невропатия – врожденная нервность, или нервная ослабленность, которая постепенно уменьшается с возрастом, прежде всего, если созданы благоприятные условия для психического развития детей в семье. Врожденный характер невропатии не означает преобладающей роли наследственности, хотя она и может иметь определенное значение как некоторый общий в семье тип нервного реагирования.

Более существенно для появления невропатии действие каких-либо ослабляющих факторов на организм женщины, непосредственно предшествующих беременности и особенно во время ее. К ним могут быть причислены хронические болезни; гормональная неустойчивость, препятствующая наступлению беременности; вегетососудистая дистония; нервное переутомление; выраженное волнение и беспокойство; токсикозы беременности; угрожающий выкидыш.

Весомой причиной невропатии является невротическое состояние женщины во время беременности, вызванное семейными и производственными конфликтами, волнениями в связи с бытовой неустроенностью, экзаменами, недостатком времени и спешкой при повышенном чувстве ответственности.

Выраженный стресс, обусловленный отрицательными переживаниями, – дистресс, приводит к гормональным изменениям в организме женщины, что через общую кровеносную сеть неблагоприятно сказывается на состоянии плода и развитии его нервно-регуляторных, адаптационных систем.

После рождения такой ребенок часто вздрагивает от шума и беспокойно спит. К году проявления невропатии становятся отчетливо выраженными и такими остаются в течение нескольких ближайших лет.

Сгруппировать их можно следующим образом: повышенная склонность к беспокойству на фоне заостренной эмоциональной чувствительности и лабильности (неустойчивости) настроения; легкая утомляемость, общая нервная невыносливость, плохая переносимость шума, духоты и яркого света; нарушения сна: поверхностный, чуткий, беспокойный или чрезмерно глубокий с непроизвольным мочеиспусканием, затрудненное засыпание, уменьшенная потребность в дневном сне (отказ от него в 2-3 года); вегетососудистая дистония (проявляется, главным образом, сниженным артериальным давлением, плохим самочувствием при колебаниях барометрического давления, головными болями, головокружениями, рвотами и спазмами, в том числе ларингоспазмом (ложным крупом), а также повышенной потливостью, ознобами, сердцебиениями и неустойчивостью пульса); соматическая ослабленность, обусловленная общим снижением реактивности организма, его защитных, иммунных сил; нарушенный обмен веществ, недостаточная ферментативная активность и аллергия в виде экссудативно-катарального диатеза.

Соответственно, у этих детей наблюдается пониженный вес, бледность или повышенный вес и вялость; большая легкость возникновения психомоторных расстройств в виде двигательного беспокойства, энуреза, тиков и заикания. На невропатию могут указывать и несколько признаков, особенно первые из них. Чем их больше, тем сильнее выражена невропатия, свидетельствуя о болезненно заостренной нервной чувствительности и невыносливости таких детей, общей ослабленности их организма.

Дети с невропатией заслуживают особого внимания, так как обладают повышенной эмоциональной чувствительностью, склонностью к беспокойству, нарушениям сна и аппетита. Они обостренно реагируют на порицания, часто обижаются и плачут. Поэтому эмоциональное состояние таких детей должно находиться под постоянным контролем воспитателя, всегда готового прийти на помощь и защитить при необходимости. Дети с невропатией быстро перевозбуждаются от шума, уставая при этом и плохо координируя свои действия. Поэтому время их пребывания в группе должно быть ограничено: желательно, чтобы родители по возможности забирали их раньше.

Проблемой является и плохой аппетит у детей с невропатией. Склонность к спазмам и недостаточная ферментативная активность пищеварительных соков создают характерную картину “жвачки”, “каши во рту”, такой ребенок всегда остается за столом последним. Уговоры и принуждения не помогают, так как в результате возникающего нервного напряжения еще больше уменьшается выделение ферментов. Здесь необходимо помнить, что такой ребенок не может быстро и много есть без того, чтобы не нарушить и так хрупкое равновесие ферментативных систем.

Самое лучшее – не торопить и не стыдить его, не создавать вокруг него атмосферу исключительного внимания и осуждения его неспособности быть как все. Как ни странно, именно подобное отношение проявляется в полной мере дома и нередко является одним из существенных психотравмирующих факторов, доводя ребенка до нервного срыва в виде отвращения к пище, страха перед ее приемом.

Не менее важна и проблема сна у детей с невропатией. Уже в 2-3 года они отказываются спать днем, обладая и до этого чутким и поверхностным сном. Целесообразно рассредоточить таких немногочисленных детей среди хорошо спящих сверстников и опять же, как и с едой, не фиксировать на сне излишнего внимания и не брать клятвенного заверения обязательно спать в следующий раз.

Различия между невропатией и резидуальной церебральной органической недостаточностью относятся не столько к качественной, сколько к количественной стороне, подчеркивая отсутствие явных (грубых) органических нарушений мозга при невропатии, ее преимущественно функциональный характер.

Менее выражена при невропатии возбудимость и особенно агрессивность. Чаще всего эти дети не могут постоять за себя, они беззащитны и склонны скорее затормаживаться, чем возбуждаться. Психомоторные нарушения отличаются меньшей тяжестью и в большей степени зависят от возрастных, сезонных и климатических факторов.

Еще ощутимее различия между невропатией и психопатией (см. табл. 1).

Таким образом, мы видим большую тяжесть психических расстройств при психопатии и нервных при невропатии.

4) К распространенному виду нервности относятся и неврозы, нередко протекающие на фоне невропатии и тех или иных неполадок в соматической и физической сфере организма. Главное, что отличает неврозы от других видов нервности, – это предопределяющая роль в их происхождении психогенных факторов – психических травм, переживаний и напряжений, с которыми не может справиться ребенок и которые, подобно стрессу, приводят к болезненному расстройству нейрорегуляторных и адаптационных функций организма. Функциональный характер нервно-психических расстройств при неврозах, их психологическая обусловленность и распространенность требуют особого внимания .

Помимо неврозов как болезненных состояний, нередко возникают невротические реакции в ответ на действие тех или иных психотравмирующих факторов, не приводящие к выраженным нервно-психическим расстройствам и носящие обратимый характер. К ним можно отнести повышенную возбудимость, капризность или заторможенность при начале посещения детского сада, переживания ущербности в связи с наличием того или иного заболевания или физического дефекта, заостренную эмоциональную реакцию на оценку и мнения окружающих и т. д.

Итак, мы познакомились с такими видами нервности, как резидуальная церебральная органическая недостаточность, психопатии, патохарактерологические развития, невропатия и неврозы. Остановимся на различиях между неврозами и психопатиями (см. табл. 2).

Из таблицы виден взаимоисключающий характер невротических расстройств и психопатических нарушений. Дети с психопатическим и психопатоподобным поведением крайне отягощают климат группы ввиду повышенной возбудимости, агрессивности, конфликтности и негативизма. Они заставляют воспитателей тратить большую часть времени и нервной энергии, нередко в ущерб другим детям.

Более того, дети с психопатическими чертами поведения являются постоянным источником психотравматизации сверстников с нормальным и особенно невротическим поведением, которые не могут постоять за себя, легко обижаются и плачут. Подобные переживания только ухудшают адаптацию этих детей к детскому саду и в качестве источника постоянного стресса способствуют их частым соматическим заболеваниям, замедленному выздоровлению.

Поскольку количество детей с психопатическими проявлениями относительно невелико, следует оказывать им посильную медицинскую и воспитательную помощь. Немаловажное значение приобретает и апелляция детского сада к общественности и правовым органам в случае упорного алкоголизма родителей, их аморального и асоциального образа жизни.

Как уже отмечалось, наиболее распространенным видом нервности являются неврозы и невротические реакции. Поэтому мы рассмотрим их более подробно, сосредоточив внимание главным образом на неврозах.

Определение невроза.

В отечественной литературе невроз определяется как психогенное заболевание личности. У детей невроз – это психогенное заболевание формирующейся личности, т. е. такое заболевание, которое затрагивает значимые аспекты формирования личности, систему ее отношений, в первую очередь, это взаимоотношения в семье и затем уже отношения со сверстниками и другими взрослыми.

Невроз может возникнуть после психического потрясения, вызванного реальной или воображаемой угрозой для жизни ребенка или близких для него людей. Чаще же невроз не начинается вдруг, внезапно, а развивается в течение более или менее продолжительного времени, когда патогенное психическое напряжение или противоречие не находит выхода, не разрешается, а накапливается исподволь, готовое вспыхнуть при малейшем поводе, будь то пустячное недоразумение или пережитые раньше обида, раздражение и страхи.

Наличие острых или хронических психических травм дает основания для определения невроза как психогенного заболевания. Непосредственной причиной неврозов являются психогении – эмоционально заостренные, существенные для ребенка переживания, с которыми он не может справиться из-за возрастной незрелости психики, интенсивности психотравмирующего воздействия или неразрешимых обстоятельств.

В большинстве случаев этими обстоятельствами будут отношение к нему родителей как наиболее значимых лиц и сама психологическая атмосфера семьи, с которой неразрывно связана жизнь ребенка.

Аффективно насыщенные и часто неразрешимые из-за внешних и внутренних преград переживания составляют содержание так называемого внутреннего конфликта при неврозах. Его мотивацией (движущей силой) является поиск, нередко драматический, решения личных проблем, прежде всего, самоопределения, самоконтроля, самовыражения, утверждения, признания и понимания себя среди окружающих.

Другими словами, невроз психологически детерминирован проблемами развития и выражения “я”, но не в абстрактном, а в реальном, социальном, человеческом контексте отношений. Поэтому в широком аспекте неврозы выступают перед нами как аффективно заостренная проблема формирования себя как человека или проблема, как быть собой среди других. Причем под другими подразумеваются в первые годы жизни, в основном, родители, а в старшем дошкольном возрасте – сверстники, родители и остальные взрослые.

Наличие невроза уже говорит об опосредованном стрессом нервно-психическом расстройстве растущего организма, приводящем на определенном этапе и к болезненному нарушению центральных функций вегетативной нервной системы.

Чем меньше ребенок, тем в большей степени последствия невротического стресса затрагивают его вегетативную и соматическую сферу. Чем он старше, тем более очерченными становятся нервно-психические и психомоторные нарушения. Соответственно, и клиническая картина невроза выражается соматическими, эмоциональными и психомоторными расстройствами, нарушениями саморегуляции и психической астенией.

Так что невроз ни в коем случае не притворство, не симуляция, не уловка, к которым могут прибегать дети с теми или иными отклонениями в характере, а серьезное заболевание, от которого нельзя избавиться простым усилием воли, “взяв себя в руки”. Это заболевание требует целого комплекса медико-педагогических мероприятий.

Разграничение неврозов.

Предложено много классификаций неврозов. Наиболее распространенным является деление неврозов на неврастению, невроз страха, невроз навязчивых состояний и истерический невроз. Разграничение клинических форм невроза основано главным образом на различиях в характере их проявлений (симптомов) и психологической структуре внутреннего конфликта.

При неврастении преобладают такие симптомы, как повышенная психическая утомляемость (астения), отвлекаемость и трудность концентрации внимания, сочетающиеся с раздражительной слабостью (своего рода недержанием эмоций и их быстрым истощением), общей вялостью и невыносливостью.

Для невроза страха характерно большое количество страхов, что указывает на общий высокий уровень тревожности и неуверенности в себе.

Невроз навязчивых состояний (иначе – обсессивный невроз, от фр. obsession- одержимость, навязчивость) характеризуется идущими помимо желания навязчивыми страхами, мыслями и действиями, нередко при наличии постоянных сомнений и колебаний в принятии решения (мнительности).

В истерическом неврозе на первый план выступают расстройства настроения, капризность, эгоизм, фиксация внимания окружающих на своем болезненном состоянии.

Общими для всех клинических форм неврозов является состояние беспокойства и расстройства вегетативной регуляции. Психомоторные нарушения, представленные излишней подвижностью, тиками, заиканием, энурезом, также могут быть при любом неврозе.

В отношении содержания внутреннего конфликта неврозы различаются следующим образом.

При неврастении имеет место конфликт между возможностями и потребностями, когда потребности (обычно со стороны родителей) не соответствуют возможностям формирующейся психики ребенка и он не может, несмотря на желание, утвердить себя в каких-то значимых для себя областях или сторонах отношений. Другими словами, это конфликт самоутверждения.

При неврозе страха конфликт заключается в неспособности защитить себя, сохранить свое “я” от внутренних и внешних угроз. Это конфликт самоопределения – уверенности в себе, прочности своего развивающегося “я” при встречах с воображаемой или реальной опасностью.

Невроз навязчивых состояний психологически детерминирован нравственно-этическим, или моральным, конфликтом – наличием каких-либо несовместимых чувств и желаний в психике ребенка. Например, стремление мальчика 5 лет походить на отца пришло в противоречие с грубым отношением отца к матери, к которой по-детски эмоционально привязан этот мальчик.

В результате у него возникло неразрешимое противоречие. Или он должен отказаться от отца как примера для подражания, или же не обращать внимания на его оскорбления в адрес матери. Но последнее возможно только тогда, когда ребенок не будет испытывать к матери чувство сильной привязанности. Подобные переживания непосильны для чувствительной психики ребенка, превышают предел его адаптационных возможностей и приводят к болезненному, нервному расстройству. У мальчика это выразилось навязчивой потребностью постоянно мыть руки, словно он хотел таким образом освободиться от плохих мыслей.

В более старшем возрасте несовместимыми могут быть чувство долга и любви, формирующееся сексуальное влечение и социальный запрет. Внутренний конфликт при неврозе навязчивых состояний можно представить как конфликт между эмоциональными и рациональными сторонами формирующейся психики ребенка.

Истерический невроз подразумевает конфликт между субъективно завышенными желаниями и возможностями их реального удовлетворения. Чаще всего данный конфликт обусловлен внешними препятствиями для реализации заостренной потребности в любви и признании или доминирования в отношениях с окружающими, подчинения их.

Подобное препятствие создает состояние неразрешимого противоречия. Конфликт на почве невозможности признания себя является, таким образом, центральным при истерическом неврозе и основным источником психической травматизации для этих детей.

С целью компенсации недостающего внимания, любви и ласки ребенок начинает жаловаться на беспричинное недомогание, необъяснимые боли в животе и давно ушедшие страхи или же происходит непроизвольное закрепление (фиксация) каких-либо сопутствующих болезненных состояний или реакций, что вынуждает так или иначе перестраивать отношение окружающих в нужную для ребенка сторону.

Нередко невроз возникает в результате потери привилегированного положения в семье, вследствие рождения брата или сестры или конфликтных отношений из-за ребенка между родителями. Следует подчеркнуть, что все ощущения, о которых дети говорят, они испытывают фактически.

Так, у одной девочки 4 лет часто болел живот перед посещением детского сада. Вызваны были эти боли не воспалением желудка или расстройством кишечника, а волнениями из-за нежелания посещать детский сад, где не реализовалось стремление занять исключительное положение в группе. Наличие болей, а точнее, нервных спазмов в области живота дает возможность не посещать детский сад и оставаться дома, пользуясь безраздельным вниманием взрослых в семье. Сам же факт легкого возникновения спазмов объясняется невропатией, типичной у детей с истерическим неврозом. Как и остальные симптомы при неврозах, боли в животе носят непроизвольный характер и, закрепляясь по условнорефлекторному механизму, появляются каждый раз при необходимости отказа от своих субъективно завышенных желаний.

В другом случае шестилетняя девочка незаметно для себя стала выщипывать брови и кусать ногти, когда появился брат, полностью завладевший вниманием матери. Отец же, к которому тянулась девочка, не отвечал на ее чувства, считая их излишними. Когда отец по нашему совету изменил свое отношение к дочери – стал к ней более внимателен и заботлив, – исчезли ее негативные проявления.

Итак, каждая клиническая форма невроза имеет свой, присущий ей центральный внутренний конфликт. При неврастении это конфликт самоутверждения, при неврозе страха – конфликт самоопределения, при неврозе навязчивых состояний – моральный конфликт, при истерическом неврозе – конфликт признания.

Практически перечисленные конфликты взаимно дополняют друг друга и к тому же не перекрывают весь спектр конфликтных отношений формирующейся личности ребенка. Общим для всех видов невротического конфликта является наличие внутреннего или внешнего препятствия на пути выражения чувств и желаний, неспособность или невозможность разрешить его собственными силами и возникающие вследствие этого напряжение и беспокойство.

Следует подчеркнуть, что речь все время идет о внутреннем, перманентном и индивидуально проявляющемся конфликте при неврозах, конфликте, который не виден внешне, психологически “невооруженным” глазом и который принципиально отличается от открытого, конфликтного противостояния группе при психопатических развитиях личности.

Далеко не всегда можно четко разграничить неврозы как по клинической, так и по внутренней, психологической картине. Особые трудности в этом отношении возникают в первые годы жизни детей, когда чаще всего приходится иметь дело с клинически недифференцированной формой неврозов, или просто неврозом. Поэтому в дальнейшем мы будем преимущественно излагать то общее, что характерно для всех клинических форм неврозов, и обозначать их единым словом – невроз.

Страхи.

Любой воспитатель скажет, что некоторые дети отказываются кататься с горки, взбираться на что-либо, плавать в бассейне, убегают от приближающейся собаки, не остаются одни, не идут к врачу, становятся возбужденными перед проведением прививок, вздрагивают от неожиданного звука и т. д. Во всех этих случаях речь идет о страхах.

Мы уже касались их, говоря о младших дошкольниках. Старшие дети часто боятся Змея Горыныча и сказочного крокодила (максимум в 5 лет), а у девочек в 5 лет наблюдается пик страхов перед сказочными персонажами. Характерны и страхи, возникающие в процессе засыпания, боязнь неприятных сновидений, некоторых животных, нападения, глубины, огня и пожара, а также наказания со стороны родителей.

Наиболее часто старшие дошкольники испытывают страх смерти, достигающий своего апогея в 6 и 7 лет у детей, еще не посещающих школу. Боязнь умереть – это возрастное отражение формирующейся концепции жизни. Ее точкой отсчета является рождение, тайна которого постигается в общих чертах к началу старшего дошкольного возраста, а концом – смерть, осознание неизбежности которой приходит впервые и проявляется соответствующим страхом.

Но подобная динамика развития мышления, в свою очередь, является откликом на формирование категорий времени и пространства. Это выражается умением определять в общих чертах время, далекое и близкое, воспринимать себя в состоянии постоянного возрастного развития, допуская, что оно как-то ограничено временем, т. е. имеет свои пределы.

В ответ на это и появляется страх смерти как аффективно-заостренное выражение инстинкта самосохранения. Этот большей частью внешне не проявляемый страх, как и вообще большинство других страхов, присущ эмоционально чувствительным детям и полностью отсутствует при задержке психического развития, психопатоподобном, расторможенном и агрессивном поведении, а также у детей, родители которых страдают хроническим алкоголизмом.

О том, что ребенок боится смерти, можно догадаться по наличию других, тесно связанных с этим страхов, прежде всего испытываемых во сне (страшных снов), боязни нападения, огня и пожара, боязни заболеть (у девочек) и боязни стихии (у мальчиков). Даже испытываемый страх перед Змеем Горы-нычем, который, по словам одного мальчика, “дохнёт – и все сгорит”, есть не что иное, как замаскированный ужас, вызываемый огнем и пожаром. В это же время дети заметно боятся змей, укус которых смертелен, и крайне болезненно переносят операции, в том числе удаление аденоидов и миндалин, а также болезнь и смерть даже не очень знакомых людей.

Появление страха смерти означает постепенное завершение “наивного” периода в жизни детей, когда они верили в существование сказочных персонажей, бессмертие, чудесные явления и многое другое, с чем теперь приходится расставаться. Даже исчезновение страха перед Кощеем Бессмертным в старшем дошкольном возрасте свидетельствует о том, что он стал “простым смертным” в представлении детей и потому перестал пугать их.

Категория смерти в 6 и 7 лет – это жизненная реальность, которую ребенок должен признать как нечто рано или поздно неизбежное в его жизни. Но именно нежелание признать это сразу и порождает страх, означающий, по существу, эмоциональное неприятие “рациональной” необходимости умереть.

Начало посещения школы подводит своеобразную черту под концепцию жизни и смерти, превращая последнюю, как уже пережитое чувство, в единую концепцию жизни. Новая социальная позиция школьника способствует переключению внимания на познание более конструктивных целей. Вот почему уже с первого класса страх за свою жизнь перестает звучать как аффект или мысль, вызывающая беспокойство.

Однако у эмоционально чувствительных детей подобный страх может давать о себе знать в виде необъяснимой для окружающих боязни покойников, черной руки, скелетов и Пиковой Дамы. В двух последних образах нетрудно найти аналогию с предшествующими – Кощея Бессмертного и Бабы-Яги.

Обычно уже в 8 лет дети боятся не столько своей смерти, сколько смерти родителей. Так, мальчик 6 лет, который боялся умереть, хотел, чтобы все люди жили вечно. На вопрос о том, хочет ли он сразу стать большим (взрослым), быть таким, как есть, или снова стать маленьким, он ответил: “Раньше, когда я был маленьким, я хотел быть взрослым, а сейчас хочу расти, как есть, или стать маленьким”.

Нежелание сразу стать взрослым мотивировано у него боязнью умереть, так как он понял истину, что, чем старше, тем ближе к смерти, и наоборот. Раньше же для него не существовало понятий “время”, “возраст”, “жизнь” и соответственно не было этого страха.

В 7 лет тот же мальчик однажды заявил матери в порыве чувств: “Разве ты не знаешь, что все люди умирают? Если я умру, то умрешь и ты, но ты не умрешь, пока я живу и люблю тебя”, т. е. он одинаково боялся как своей смерти, так и смерти матери. В 8 лет мальчик уже отрицал боязнь смерти, выражая ее главным образом по отношению к матери.

Если количество всех зафиксированных страхов у дошкольников (из списка в 29 страхов) разделить на число опрошенных детей (346 мальчиков и 351 девочка), то получится средний балл, или индекс, страхов. У мальчиков он равен 8,2, а у девочек – 10,3. Это означает, что на одного мальчика-дошкольника приходится в среднем 8, а на одну девочку 10 страхов.

Эти страхи преимущественно носят возрастной, психологически мотивированный характер и отличаются от болезненно-заостренных, постоянных или невротических страхов.

Среди школьников индекс страхов у мальчиков составил 6,9, у девочек – 9,2. Следовательно, в школьном возрасте страхи выражены меньше, чем в дошкольном, и это особенно заметно у мальчиков. В дошкольном возрасте средний балл страхов представлен на таблице 3.

Из таблицы 3 следует, что менее всего подвержены страхам мальчики в 4, а девочки в 3 года, т. е в младшем дошкольном возрасте. В старшем дошкольном возрасте количество страхов у мальчиков и особенно у девочек заметно больше.

У мальчиков из неполных (вследствие развода) семей страхов больше, чем при наличии полной семьи. У девочек подобные различия отсутствуют, так как мать и дочь образуют идентичную полу диаду общения, позволяющую девочке более уверенно вести себя среди сверстников. В то же время невозможность ролевой идентификации с ушедшим из семьи отцом делает мальчиков более неуверенными в общении со сверстниками того же пола, что сказывается на увеличении страхов.

Парадоксальные на первый взгляд данные получились при сравнении количества страхов у детей, проживающих в отдельных и коммунальных квартирах. Больше страхов оказалось у детей из отдельных квартир. В коммунальной квартире, может быть, не всегда хорошо жилось родителям, но их дети имели большую возможность общаться со сверстниками, наполняя свою жизнь разнообразными впечатлениями и так необходимой им эмоциональностью.

Вне зависимости от того, где проживали дети, они были больше подвержены страхам, если их родители ссорились между собой. В первую очередь это относилось к детям старшего дошкольного возраста, поскольку они, отождествляя себя с родителем того же пола, переживали конфликтное отношение к нему со стороны родителя другого пола. Беспокойство, возникающее в данном случае, перерождалось в страхи, поскольку дети были лишены возможности влиять на конфликт родителей. Еще в большей степени, чем мальчики, эмоциональную чувствительность к семейному конфликту обнаруживают девочки.

При алкоголизме отца количество страхов снижается у девочек в 1,2, а у мальчиков в 4 раза. Можно даже сказать, что у мальчиков страхи в данном случае являются исключением, отражая понижение эмоциональной чувствительности и не всегда осознанное отождествление с “бесстрашным”, а фактически расторможенным поведением отца. Уменьшение количества страхов у таких мальчиков обусловлено главным образом последствиями органического поражения головного мозга вследствие алкоголизма отца.

Количество страхов у детей с неврозом, наоборот, будет более высоким. У девочек, в отличие от мальчиков, страхов еще больше, чем в норме, что подчеркивает преимущественно невротический характер их проявлений.

Обнаружена зависимость между количеством страхов у детей и родителей, особенно матерей. В большинстве случаев страхи, испытываемые детьми, были присущи матерям в детстве или проявляются сейчас. Хотя речь и не идет о генетической передаче страхов, определенная склонность к чувству беспокойства все же может иметь место. Его предпосылкой выступает общая эмоциональная чувствительность матери и ребенка.

Нужно помнить, что мать, находящаяся в состоянии тревоги, непроизвольно старается оберегать психику ребенка от событий, так или иначе напоминающих о ее страхах. Тем самым ребенок попадает в искусственную среду, не вырабатывая в себе навыков психологической защиты и избегая всего, что вызывает страх, вместо того чтобы активно преодолевать его.

Типичным будет и непроизвольная передача страхов ребенку матерью в процессе повседневного общения, когда она выражает повышенное беспокойство по поводу воображаемых и реальных опасностей (без особой нужды заставляет принимать лекарство, в том числе антибиотики, приглашает врачей, чрезмерно пугается при малейшем ушибе, излишне фиксирует внимание на страхах ребенка и т. д.).

Каналом передачи беспокойства служит такая забота матери о ребенке, которая состоит из одних предчувствий, опасений и тревог. Здесь необязательно речь идет о чрезмерном уровне заботы, обозначаемом как гиперопека. Это может быть и средний уровень заботы, которая носит несколько формальный, излишне правильный и обезличенный характер.

Часто причиной большого числа страхов у детей является и сдержанность родителей в выражении чувств при наличии, как уже отмечалось, многочисленных предостережений, опасений и тревог. В более выраженных случаях речь идет об отсутствии теплоты в отношениях, эмоциональном непринятии ребенка, особенно при его нежеланности или несоответствии пола ожидаемому родителями.

Излишняя строгость родителей также способствует появлению страхов. Однако это будет справедливым только в отношении родителей того же пола, что и ребенок, т. е. чем больше запрещает мать дочери или отец сыну, тем больше вероятность появления у них страхов.

Подобным же действием обладает вседозволенность для ребенка со стороны родителя другого пола, т. е. страхов больше, если мать идет во всем навстречу сыну, а отец – дочери.

Таким образом, зная отношения в семье, можно предполагать большую или меньшую выраженность страхов у детей.

Часто, не задумываясь, родители внушают детям страхи своими никогда нереализуемыми угрозами вроде: “Заберет тебя дядя в мешок”; “Если ты не будешь слушаться, сделают укол”; “Уеду от тебя” и т. д.

Подобный репертуар родительских угроз вызывает страхи главным образом у детей младшего дошкольного возраста, когда ребенок боится разлуки с матерью, верит в реальность угроз и в существование сказочных персонажей.

У старших дошкольников в большей степени, чем угрозы, способствуют возникновению страхов оскорбления, унижающие чувство собственного достоинства и подрывающие веру в себя, вроде: “бестолочь”, “чтоб ты провалился” и т. д. Последнее “пожелание” как нельзя “кстати” подходит к теме жизни и смерти, вызывая у ребенка обострение соответствующих мыслей и страх перед их реализацией.

Помимо перечисленных факторов, страхи возникают и в результате фиксации в эмоциональной памяти сильных испугов при встрече со всем тем, что олицетворяет опасность или представляет непосредственную угрозу для жизни, включая нападение, несчастный случай, операцию или тяжелую болезнь.

Еще одним источником страхов является психологическое заражение от сверстников и взрослых преимущественно вследствие безотчетного подражания.

Все факторы, участвующие в возникновении страхов, можно сгруппировать следующим образом: наличие страхов у родителей, главным образом у матери, тревожность в отношениях с ребенком, избыточное предохранение его от опасностей и изоляция от общения со сверстниками; излишне ранняя рационализация чувств ребенка, обусловленная чрезмерной принципиальностью родителей или их эмоциональным непринятием детей; большое количество запретов со стороны родителя того же пола или полное предоставление свободы ребенку родителем другого пола, а также многочисленные нереализуемые угрозы всех взрослых в семье; отсутствие возможности для ролевой идентификации с родителем того же пола, преимущественно у мальчиков, создающее проблемы в общении со сверстниками и неуверенность в себе; конфликтные отношения между родителями; психические травмы типа испуга, обостряющие возрастную чувствительность детей к тем или иным страхам; психологическое заражение страхами в процессе непосредственного общения со сверстниками и взрослыми.

До настоящего времени мы рассматривали так называемые возрастные страхи, т. е. страхи, возникающие у эмоционально чувствительных детей, как отражение особенностей их психического и личностного развития.

Теперь обратимся к невротическим страхам, отметив их наиболее существенные отличия от возрастных страхов: большая эмоциональная интенсивность и напряженность; длительное или постоянное течение и неблагоприятное влияние на формирование характера и личности; болезненное заострение; взаимосвязь с другими невротическими расстройствами и переживаниями (т. е. невротические страхи – это один из симптомов невроза как психогенного заболевания формирующейся личности); отражение на поведении не только посредством избегания объекта страха, но и всего связанного с ним нового и неизвестного, т. е. развитие реактивно-защитного типа поведения; более прочная связь с родительскими страхами; относительная трудность в плане их устранения.

Следует подчеркнуть, что невротические страхи не являются какими-либо принципиально новыми видами страха. В том или ином аффективно-ослабленном виде они встречаются и у здоровых в нервно-психическом отношении детей. Невротическими эти страхи становятся в результате длительных и неразрешимых переживаний или острых психических потрясений, нередко на фоне уже болезненного перенапряжения нервных процессов.

Кроме этого, при неврозах значительно чаще испытываются страхи перед одиночеством, темнотой и животными, обозначаемые нами как невротическая триада страхов.

Наличие многочисленных страхов при неврозах является признаком недостаточной уверенности в себе, отсутствия адекватной психологической защиты, что, вместе взятое, неблагоприятно сказывается на самочувствии ребенка, создавая еще большие трудности в общении со сверстниками.

Страх за свою жизнь ввиду его распространенности в старшем дошкольном возрасте не имеет существенных количественных различий у детей с неврозами и у их здоровых сверстников. Различия здесь скорее носят качественный характер и сводятся в основном к аффективному заострению тесно связанной с боязнью смерти боязни нападения, огня, пожара, страшных снов, болезни (у девочек), стихии (у мальчиков).

Все эти страхи имеют выраженный и устойчивый, а не просто возрастной характер и представляют собой отражение лежащего в их основе страха смерти. В своем невротическом звучании этот страх означает боязнь быть ничем, т. е. не существовать, не быть вообще, поскольку можно бесследно исчезнуть в огне, при пожаре, погибнуть во время стихийных бедствий, подвергнуться смертельной опасности во сне или получить невосполнимое увечье в результате нападения и болезни.

Чаще боятся подобным образом чувствительные, испытывающие эмоциональные затруднения в отношениях с родителями дети, чье представление о себе искажено эмоциональным непринятием в семье или конфликтом и которые не могут полагаться на взрослых как на источник безопасности, авторитета и любви.

Поэтому лежащая в основе невроза страха боязнь смерти всегда свидетельствует о наличии серьезных эмоциональных проблем во взаимоотношениях с родителями, проблем, которые не могут быть разрешены самими детьми.

И прежде чем оказывать помощь таким детям, нужно разобраться в их переживаниях, обычно невидимых психологически невооруженным взглядом. Приведем примеры из нашей практики, в которых речь идет о неврозе страха.

В первом случае мы консультировали пятилетнюю девочку, направленную к нам из детского сада ввиду выраженной боязливости, заторможенности и повышенной плаксивости. Выяснилось, что летом она была в деревне с сестрой матери, которая однажды взяла ее посмотреть на покойника, совершившего самоубийство через повешение.

Вскоре после приезда в Ленинград девочка стала непрерывно повторять: “Мамочка, мне опять эта мысль пришла в голову (показывает на голову), я не хочу, чтобы ты умерла и я тоже (плачет при этом), не хочу, чтобы мы лежали в гробу, хочу, чтобы ты всегда жила вместе со мной”. Ночью она часто просыпалась в состоянии беспокойства и просилась к матери. Днем же просила больше ее ласкать, на что не в меру принципиальная мать отвечала: “Если еще будешь приставать, то не буду тебя любить”.

Мать не только не понимала болезненного характера навязчивого страха смерти у дочери, но и угрожала лишением и так недостаточной любви, усиливая этим страх и делая его все более и более труднообратимым.

Если мать вследствие своей повышенной принципиальности и негибкости не могла быть эмоциональной опорой для дочери, то отец вообще не вступал с дочерью в разговор из-за своего молчаливого, замкнутого и необщительного характера.

Эмоциональные связи девочки в семье оказались полностью блокированными, и она хотела во что бы то ни стало (т. е. компенсаторно) получить признание среди сверстников в детском саду. Но ввиду болезненно заостренной обидчивости и стремления предопределять их мнение была не принята детьми, что еще больше обострило ее и так болезненное состояние и привело к выраженной боязливости, заторможенности и повышенной плаксивости.

При беседе с матерью мы отметили повышенную эмоциональную чувствительность дочери и необходимость прежде всего непосредственного выражения чувств в ее адрес, а не деклараций о том, когда можно любить, а когда нет. Было обращено внимание и на отсутствие контакта с отцом и рекомендованы совместные с дочерью прогулки, посещения кино и концертов. Девочку мы включили в игровую группу, где она избавилась от страха и научилась общаться со сверстниками.

Во втором случае шестилетний мальчик отказывался есть, несмотря на все уговоры воспитателей, с трудом глотал и принимал только жидкую пищу. В беседе с нами производил впечатление запуганного, не реагирующего сразу на замечания и в то же время крайне подвижного и суетливого ребенка.

Страх у него развился после того, как он поперхнулся косточкой. Прямо он не говорил, что боится умереть, но об этом свидетельствовали отказ от твердой пищи да и беспокойное поведение в целом.

Почему же из столь банального события мальчик сделал такую драму? О его эмоциональной чувствительности и впечатлительности было известно всем окружающим. Но никто не догадывался, что незадолго до случая с косточкой он сделал волнующее для себя открытие о своей рано или поздно неизбежной смерти. Но одного этого было бы недостаточно для развития невроза страха. Два года назад мать сама подавилась косточкой и страдала какое-то время от затрудненного дыхания, обследовалась у различных врачей. Сын был свидетелем разговоров о предполагаемой опухоли и видел тревогу матери.

Было же ему в то время 4 года, он очень любил мать и разделял многие ее переживания. Когда с ним произошло подобное, он испугался вдвойне, вспомнив то, что было с матерью. А она, еще полностью не оправившаяся от страха своей смерти, испугалась еще больше. Вот почему произошла такая стойкая фиксация страха у мальчика, и он в результате охватившего его острого чувства беспокойства стал все более и более отличаться от сверстников, теряя веру в себя.

Ближе к 7 и особенно 8 годам при большом количестве неразрешимых и идущих из более раннего возраста страхов можно уже говорить о развитии тревожности как определенном эмоциональном настрое с преобладанием чувства беспокойства и боязни сделать что-либо не то, не так, опоздать, не соответствовать общепринятым требованиям и нормам.

Все это указывает на возрастающую социальную детерминацию страхов, выражаемых опасением быть не тем, кого любят и уважают, их социально психологическую обусловленность. Потому-то страх быть “не тем” чаще всего встречается не только у эмоционально чувствительных детей с развитым чувством собственного достоинства, но именно у тех из них, кто внутренне ориентирован на социальные нормы и стремится соблюдать их.

Максимального возрастного развития страх быть “не тем” достигает в младшем школьном возрасте, в интервале от 8 до 11 лет, когда дети втягиваются в учебу, с интересом овладевают новыми знаниями, серьезно относятся к своим обязанностям школьника и переживают по поводу отметок.

Если же социально опосредованный страх быть “не тем” возникает уже в старшем дошкольном возрасте, то он, как и большое число страхов, указывает на наличие тревожности. Вероятность ее появления
будет больше при тревожно-мнительном характере родителей и соответствующем модусе их отношений с детьми.

Тем не менее, у детей старшего дошкольного и младшего школьного возрастов тревожность еще не является устойчивой чертой характера и относительно обратима при проведении соответствующих психолого-педагогических мероприятий.

В этой связи можно рассказать о мальчике-дошкольнике 7 лет, в котором уживались, с одной стороны, активность и стремление к независимости, а с другой – боязливость и тревожность. Как и большинство детей его возраста, но только в большей степени, мальчик боялся собственной смерти, а также смерти родителей. Много было у него и других страхов.

Мальчик просил отучить его от лени, решительно заявляя: “Я – лентяй!” На вопрос, почему он в этом уверен, отвечал, что не хочет читать. Его упорно заставлял это делать отец, человек мнительный, но пунктуальный и педантичный в своих требованиях, бесконечных напоминаниях и угрозах. Подобным отношением он непроизвольно внушал мальчику страх сделать что-либо не то, не так, тем более что всячески подчеркивались его даже случайные ошибки и промахи.

Следует отметить, что сам отец не воспринимал критику в свой адрес и не мог преодолеть собственную нерешительность, требуя от сына того, в чем сам не был примером. А мать постоянно беспокоилась за ребенка, думая, что с ним обязательно что-нибудь случится, и чрезмерно его опекала. Сама же она боялась не успеть, опоздать, не переносила одиночества и ожидания и испытывала панический страх перед высотой. В итоге страх сделать что-либо не так, идущий от отца, и страх не успеть – от матери, создавали мотивацию страха быть “не тем”.

Чтобы быть “тем”, мальчик должен соответствовать всем повышенным и нередко нереальным требованиям и ожиданиям родителей. Но ребенок хотел в какой-то мере оставаться самим собой, а не быть только слепком желаний и тревог родителей. Этим и объяснялась его жалоба на лень, а по существу, на моральное давление отца и тревогу матери.

Можно было не сомневаться, что в школе мальчика ожидают нелегкие дни, несмотря даже на несколько опережающую возраст подготовку. Мать окружит его еще большей опекой и беспокойством, а отец ужесточит требования. Все вместе это войдет в диссонанс с реальными возможностями и потребностями мальчика и наверняка усилит его тревожность, неуверенность в себе и общее перенапряжение нервно-психических сил. Не исключено, что тогда он не сможет хорошо учиться и вызовет этим еще большее раздражение отца и беспокойство матери.

Доказать что-либо отцу было нелегкой задачей, но нам помогли другие родители, чьи дети занимались в игровой группе. Отец и мать при совместном проигрывании семейных ситуаций увидели себя словно в зеркале и более критически стали подходить к оценке своего поведения. Главным же фактором, повлиявшим на них, было знакомство с другими детьми, которые избавились от страхов, чувствовали себя уверенными и хотели идти в школу.

Энурез.

Энурез, или ночное непроизвольное мочеиспускание, отмечается в ряде случаев и днем, во время бодрствования или дневного сна. Все разнообразные факторы происхождения недержания мочи, о которых пойдет речь, в большинстве случаев относятся к энурезу. Факторы, более типичные для дневного недержания мочи, будут при изложении выделены особо.

Ведущим фактором происхождения энуреза является невропатия. Определяющая роль в ней при энурезе принадлежит нарушениям сна. Как правило, сон таких детей чрезмерно глубок (по словам родителей, “спит как убитый”) и вместе с тем двигательно беспокоен. Почти невозможно добиться пробуждения – ребенок продолжает спать “на ходу”. Нередки случаи сомнамбулизма (снохождения), и даже днем дети, страдающие энурезом, часто производят впечатление сонных и вялых.

Чрезмерная глубина сна – это компенсаторное торможение, возникающее в ответ на повышенную утомляемость или возбудимость днем. Другими словами, переутомляясь или перевозбуждаясь (болезненно) днем, мозг требует компенсаторно-защитного (более глубокого, чем обычно) торможения ночью. Последнее предохраняет нервные клетки от истощения и восстанавливает дневную активность до более или менее приемлемого уровня.

Нарушения сна при энурезе не носят только вторичный, обусловленный утомляемостью или возбудимостью характер, а имеют и самостоятельное значение. В этой связи следует отметить нарушение ритма сна: вначале отсутствие сновидений (точнее, их скудость) и затем их появление и улучшение
показателей сна в целом после акта непроизвольного мочеиспускания.

Так что на физиологическом уровне энурез выступает в качестве своеобразного средства временной нормализации процесса сна. Если же резко уменьшить глубину сна, скажем, под влиянием лекарств, то энурез может и прекратиться, но через некоторое время повысится дневная возбудимость и не исключено появление других болезненных расстройств, связанных с невропатией.

Дополнительным признаком невропатии будет повышенная чувствительность к погоде, охлаждению, низкой температуре, когда дети особенно часто мочатся ночью.

Энурез при невропатии имеет тенденцию уменьшаться с возрастом. Но это правило действует только в случае отсутствия каких-либо иных форм нервности. Так, ребенок, находящийся в состоянии эмоционального стресса, может продолжать мочиться ночью из-за потребности в дополнительном расслаблении и отдыхе.

Нередко энурез у детей зависит от его наличия у отца или матери в детстве. Подобное предрасположение – одно из проявлений невропатии и как конституциональный фактор относится главным образом к общим особенностям нервной системы и сна. В ряде случаев общим может быть только склонность к глубокому и тем самым уже нарушенному сну. Тогда можно ожидать, что энурез прекратится так же, как он прекратился у родителей в связи с нормализацией процесса сна и укреплением организма с возрастом. Обычно это происходит в 8-10 лет (плюс – минус несколько лет).

Дизонтогенетический фактор происхождения энуреза означает неравномерность психомоторного развития. Это может быть несколько замедленный темп (когда ребенок позднее начинает говорить, ходить), скованность движений (тип “увальня”) или – реже – ускорение психического развития, чрезмерная быстрота движений. Отчасти это напоминает проявления флегматического или холерического темперамента.

Поэтому правильнее говорить о неравномерном темпе реализации генетической программы развития, включая его цикличность и биоритм. Причем биоритм сна созревает несколько позднее, чем биоритм бодрствования. Нельзя полностью исключить и влияние на темп развития невропатии как конституционально неблагоприятного